TOP
В прошлой публикации под тем же названием, но без слова "продолжение", разговор шёл об известном романе "Чевенгур" такого своеобразного писателя как Андрей Платонов. В перестроечное время этот роман наделал достаточно шума наряду со многими другими произведениями, впервые опубликованными вообще или впервые опубликованными целиком как тот же самый "Чевенгур". В критических публикациях сюжет его относят чаще всего к антиутопии. Но почему же антиутопия, а не просто утопический роман? Про некоторые черты социалистической идиллии, которую тщатся найти главные герои Александр Дванов и Степан Копенкин, было рассказано в той самой предыдущей статье. Если жанровое деление проводить по положительному или отрицательному отношению автора к описываемому обществу, то роман Андрея Платонова всё же стоит считать утопией, хотя современному привыкшему к комфорту обывателю в Чевенгуре явно не понравилось бы. А вот упомянутые герои, в одном из которых, Саше Дванове, угадывается много сходства с автором романа, в конце концов сроднятся с этим странным городом.
В какой-то степени можно считать новаторством Платонова А. П. повествование не только о путешествии в г. Чевенгур того, кто мог бы о нём поведать миру, но и вполне правдоподобно, а не легендарной истории возникновения утопического общества в близкое автору и предполагаемым читателям время. Вторую часть рассказа о реализовавшемся социализме-коммунизме можно начать с того момента, как предводитель чевенгурских большевиков Чепурный по прозвищу Японец довольно быстро убедил Степана Копенкина, с которым он встретился по совету и просьбе Дванова А., ехать с ним в его коммунизм. Параллельно с этим начинается и рассказ об истории возникновения того самого коммунизма в Чевенгуре. Если не обращать внимания на хронологически путаницу, то дореволюционная история Чевенгура проста и незатейлива как всякого уездного провинциального городка.
И вот в городе появился деятельный коммунист по фамилии Чепурный, судя по всему назначенный по окончании революции и гражданской войны из центра. И дальше начинается параллельно изложение жизни Копенкина среди чевенгурцев и истории построения коммунизма Чепурным и его соратниками в отдельно взятом Чевенгуре.
Всю масштабную операцию по введению коммунизма в г. Чевенгур проводили под условным лозунгом устроить второе пришествие для остаточной буржуазии. А если вещи называть своими именами, то чевенгурские большевики, которых вместе с председателем ревкома Чепурным набралось 11 человек, устроили террор в отношении всего остального населения, то есть той самой остаточной буржуазии. Непосредственным организатором и исполнителем убийства одной и изгнания другой части нормальных чевенгурцев был местный чекист со странным именем Пиюся.
Избавившись почти от всего городского населения, чевентурские большевики заселили городок пролетариями и так называемыми прочими, то есть фактически бездомными бродягами, самыми социальными низами. В результате возникло общество, в котором даже сложно определить, существует ли право собственности, хотя бы и общественной, как таковое.
Но, всё-таки, труд в Чевенгуре остался, но труд не как работа, дающая заработок или иную материальную пользу трудящемуся. Труд превратился в бескорыстный способ принести пользу близким людям. Власть в городе окончательно самоустранилась, а новое население стало свободной взаимозависимой ассоциацией неприкаянных современников и участников революции.
На какой теоретической базе проводит своё коммунистическое строительство команда чевенгурских революционеров? Вроде бы на марксизме-ленинизме. Но здесь не всё так просто. Основной мыслитель в чевенгурской ячейке, как он сам утверждает, — это Чепурный.
Но главный большевик в Чевенгуре не столько мыслит, сколько чувствует, а его главный помощник и идеолог Прокофий Дванов (родственник Александра Дванова) интуитивно улавливает его чувства-мысли и формулирует в готовый связный контент. В подтверждение особой доверенности к Прокофию со стороны Чепурного, у первого открытые интимные отношения с женой второго Клавдюшей, поскольку с наступлением коммунизма в Чевенгуре по словам Чепурного: "У нас супруг нету: одни сподвижницы остались".
Но свои мысли-чувства, успешно формулируемые Прокофием, Чепурный не брал напрямую у классиков марксизма-ленинизма. На прочтение, точнее, прослушивание книги Карла Маркса чевенгурского вождя подвигло обдумывание, вернее, попытка прочувствовать решение участи остававшейся в городе мелкой буржуазия (класс достаточной сволочи). До этого, как он сам признался Копёнкину, Маркса Чепурный не читал: "Я и сам его сроду не читал. Так, слышал кое-что на митингах — вот и агитирую". Но и чтение Прокофием Чепурному марксовых сочинений не пртблизило того к классику. Вернее, уважать он Карла Маркса стал даже больше, но так и не понял дальше услышенного когда-то на митингах.
Вообще, восприятие постулатов коммунизма у героев Платонова А. П. не просто интуитивное, а почти мистическое: природа в лице разных представителей фауны тоже хочет и достойна коммунизма.
Но при всём господстве утопии есть всё же в Чевенгуре скрытый капиталистами, почти разоблачённый Копёнкиным.
Главный теоретик коммунизма в Чевенгуре Прокофий Дванов скрытно занят увеличением имущества и капиталов, с тем, чтобы прибрать оставшийся город к рукам и зажить безбедной жизнью с Клавдюшей. Он один из большевистского актива и выживет после постигшей чевенгурский коммунизм катастрофы.
Платонов спас коммунизм в Чевенгур от возможного фиаско по-революционному: весь большевистский актив и все поддержавшие его пролетарии и прочие погибли в бою с неизвестно откуда взявшимся в разгар НЭПа отрядом белогвардейцев. Утопия и антиутопия излагают один и тот же сюжет, но антиутопия делает это всё же честнее. В случае с Чевенгуром и его существованием в коммунизме стоит ещё раз напомнить, что все эти, мягко говоря, странные люди: Дванов Александр, Копенкин, Гопнер, Чепурный, Пашинцев и другие коммунары глубоко симпатичны автору романа Андрею Платонову и по образу мыслей, и по образу жизни. После публикации и полного текста "Чевенгура" наряду с другими, не менее странными и не опубликованными ранее, произведений Платонова А. П. породило в том числе миф о его намеренном протесте против строительства социализма.
Но в "Чевенгуре" писатель вовсе не троллил, говоря современным сленгом, строителей коммунизма. Хотя в стиле повествования можно найти много схожего с "Историей одного города" Салтыкова-Щедрина. Но у Платонова А. П. огромное количество таких стилистических заимствований. Причина, наверное, в том, что Андрей Платонов с наивность юродивого выдаёт истинные ценности той самой утопии, достижение которой являлось официальной идеологией. Отсюда и непонимание Платоновым А. П. невозможности публикации его романа целиком, хотя он и обращался за помощью даже к Максиму Горькому. Хлопотали за издание романа целиком и другие влиятельные люди, но безуспешно.
Традиционное: заходите, читайте, смотрите, ставьте like, если понравилось, делитесь ссылкой в соц. сетях, ну и подписывайтесь на канал.